Аркадий Бартов

криминальный клип-роман

ВЕРОНИКА

(история украденного ожерелья)

Глава 12. Последние слова Красавчика.

Перестрелка в голубом домике. Смерть Цыганки. Последние слова Красавчика Кеши.

Первой, на подгибающихся ногах, порог переступила жена Красавчика Кеши. Ее глаза сверкали, а руки были грубо связаны в локтях. В спину ей упирался один из небольших револьверов Цыганки Розы, крепко зажатый в маленьких и безжалостных руках девицы.

Последним вошел Коротышка. Он был сильно пьян, поэтому выглядел необычно смелым, возбужденным и решительным. Он криво усмехался, направив на меня свой громадный "Смит и Вессон".

Роза оттолкнула жену Красавчика в сторону. Пожилая женщина споткнулась, не удержалась на ногах и свалилась на пол.

Ошеломленный Красавчик Кеша молча таращил глаза на девицу. Он видел перед собой красивую молодую девушку, а с таким противником ему еще не приходилось встречаться. Он был явно смущен. Если бы в комнату ворвалось несколько мужчин, он просто изрешетил бы их из своего револьвера, а тут баба...

Смазливая темноволосая Роза холодно посмотрела на него и резким, нетерпеливым голосом приказала:

— А ну, Красавчик, бросай свою пушку! Только без дураков!

Красавчик Кеша покорно наклонился, не спуская с нее глаз, и осторожно положил свой громадный кольт на пол.

— А теперь, откинь его ногой подальше от себя!

Красавчик Кеша выполнил и этот приказ девицы. Кольт отлетел чуть ли не на середину комнаты.

— Вот так-то оно будет лучше, Красавчик. Коротышка, присмотри за ним, пока я отберу пушку у легавого.

Два револьвера повернулись стволами в мою сторону. Черные глаза Цыганки холодно смотрели на меня, не предвещая ничего хорошего. Коротышка шагнул к Красавчику Кеше и направил свой револьвер ему в грудь, пьяно ухмыляясь.

Девица, наконец, улыбнулась, но приятной ее улыбку я бы не назвал.

— А ты, легавый, оказывается, не так уж глуп... Все время опережаешь меня, да только не очень-то преуспел. Вот и в последний раз дал маху, не обыскав своего худосочного дружка. А у него в ботинке была запрятана бумажка с адресом Красавчика...

— Мне она ни к чему, — спокойно возразил я.

Я попробовал усмехнуться более или менее приветливо, чтобы отвлечь внимание Красотки от жены Красавчика Кеши, которой каким-то образом удалось освободиться от веревки и теперь она потихоньку подползала к кольту мужа.

— Ну, да теперь с тобой покончено! С тобой и твоей очаровательной улыбкой. Подыми свои клешни повыше и не опускай, пока я не достану твой пугач. Да побыстрее, приятель, иначе...

Цыганка ростом была чуть больше полутора метров, хотя и весила прилично. В нормальной обстановке — девчонка что надо! А у меня рост метр восемьдесят и вес восемьдесят шесть килограммов. Выполняя ее приказание, я поднял руки, а когда она оказалась на расстоянии удара, не раздумывая двинул ей правой в челюсть.

Вероятно, не следовало этого делать, но мне надоело терпеть дуэт Цыганка — Коротышка, мне осточертели их револьверы, нахальство и угрозы.

Она отлетела метра на полтора, но успела выстрелить. Пуля скользнула мне по ребрам. Роза падала, словно в замедленном кинокадре. В этом было что-то нереальное.

Жена Красавчика Кеши схватила кольт и выстрелила Розе в спину и голову.

Коротышка резко обернулся, и Красавчик Кеша метнулся к нему. Но Коротышка отскочил и взял Красавчика на мушку. Красавчик замер, и бессмысленная улыбка расползлась по его худощавому лицу.

Пуля, пущенная из кольта, отбросила девицу к моим ногам. Теперь она представляла всего лишь кучу одежды, бесформенную, неподвижную, и что-то красное медленно вытекало и расползалось по полу. А в двух шагах от нее стояла высокая и спокойная женщина, с распрямленными плечами и приподнятым подбородком, стискивающая в обеих руках тяжелый кольт, из ствола которого все еще вился серовато-голубой дымок.

Коротышка дважды выстрелил в Красавчика Кешу. Все еще продолжая улыбаться своей бессмысленной улыбкой, Красавчик подался вперед и ударился о край стола. Когда Красавчик падал, Коротышка выстрелил в него еще раз.

Я выхватил свой люгер и выстрелил Коротышке в наиболее болезненное, как мне казалось, место, стараясь оставить его в живых, — в колено. Он рухнул на пол, и я надел на него наручники раньше, чем он начал стонать.

Отшвырнув ногами в одно место разбросанные револьверы, я подошел к жене Красавчика Кеши и взял у нее из рук тяжелый кольт.

Итак, я, вместе с читателями, благополучно добрался почти до конца повествования. Порок наказан, добродетель восторжествовала. Испытываешь гордость и волнение оттого, что, пользуясь обнаруженными обрывками воспоминаний, удалось вступить в финальную часть романа. От этого сильного чувства я непроизвольно выпрямляю спину и плечи и слегка приподнимаю подбородок, чем разглаживаю уже давно имеющиеся у меня многочисленные морщины на лице и шее.

Какое-то время в комнате стояла тишина. Только струйки дыма невесомо плавали в воздухе, постепенно поднимаясь к окну. Я слышал шум прибоя за стеной. Я посмотрел в окно и увидел, как к холму подъехала еще одна машина,  из нее вылезла молодая женщина в бежевом костюме и, облокотившись о дверцу, стала наблюдать за домом.

Тишину нарушил какой-то свистящий звук. Это был Красавчик Кеша, стремящийся что-то сказать. Жена кинулась к нему и опустилась рядом с ним на пол. Кровавая пена выступила у него на губах. Он несколько раз поднимал отяжелевшие веки и пробовал что-то сказать. Наконец мы с его женой услышали:

— Наш пес... пес...

Судорога пробежала по его телу, губы растянулись в усмешке, голова безжизненно упала на пол.

Я вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Дневник автора.

Попытка воссоздания романа. Любовные игры.

Времяпровождением в любовных играх часто занимаются герои на страницах романа и если для иных оно является чем-то, что делают походя и после чего можно взять да и отправиться по делам, будто ровно ничего не произошло, то другие отдают ему всего себя, становясь после них полностью опустошенными и непригодными для какой-либо деятельности. Приведем рассуждение, часто встающее в найденных отрывках романа и очень для него характерное:

Животный акт любви — не является ли он лишь наиболее грубым видом наслаждения, ведь слишком пресыщая, он нас опустошает, и мы перестаем быть любимцами жизни, ибо любви достоин лишь алчущий, а не пресыщенный.

Характерен отрывок из описания полового акта Вероники и Александра, произошедшего в доме у Вероники, когда они впервые остаются наедине.

Александр приподнялся на локте, когда она, закрыв дверь, подошла к постели.

Он потянулся и развязал тесемки ее пеньюара, бесшумно упавшего на пол, обнажая полные груди. Прижав его руки к подушке, она верхом уселась на него. Ее колени плотно сжимали его грудь. Вероника улыбнулась, глядя вниз на Александра.

— Ну что, посмотрим на что ты способен.

Она пододвинулась вплотную к Александру, пока его голова не скрылась у нее между ног.

Продолжим тему любви. Ею заполнены буквально все последующие страницы романа. Вот например сцена на пикнике.

Хотя это было не первый раз, когда тела Вероники и Александра соприкоснулись, оба испытывали смущение. Через некоторое время Вероника переместилась и устроилась спиной к Александру, прилаживаясь так, чтобы было поудобнее, и еще поерзала, приподнимая и расправляя просторную, пахнущую травой юбку, обвивавшую Александра совершенно также, как простыня в кресле цирюльника. Оцепенев от неловкого наслаждения, Александр придерживал Веронику за бедра, упиваясь ее тяжестью. Горячие сгустки солнца хлынули по рукам, ногам, груди, бедрам к самому их остову, каждую секунду грозя пролиться наружу.

Перелистаем еще несколько страниц и приведем воспоминание Вероники о ночи проведенной с Александром после долгой разлуки.

Вероника лежала на спине, глядя в потолок и теребила волосы Александра, голова которого покоилась у нее на животе. Она широко улыбнулась при воспоминании о проведенной ночи. После столь долгой разлуки он был просто великолепен. Пять раз за ночь она испытала неописуемое блаженство. Ах его нежные пальцы, его язык, его... Она все еще могла чувствовать ослепляющую до беспамятства жару, когда он, находясь в ней, вдруг замирал, и силы покидали его. Веронике была нужна эта ночь. Уже давно она не получала такого наслаждения.

Роман полон любовных сцен, и возвращаться к ним можно бесконечно. Само название романа указывает на намерение. В нем больше, чем программа, в нем — обещание: обещание нечто прояснить, предварительно разоблачив какой-то обман, секрет, тайну — не столь важно, что именно. Но выполняет ли роман свое обещание? Рассмотрим это на примере влияния нового персонажа на отношения главной героини Вероники с окружающими ее героями.

В самом начале повествования появляется еще одна девица в легком бежевом костюме, которая названа Незнакомкой. Ее появление, весь ее вид, сложение, распрямленные плечи, гордо приподнятый подбородок, развитая грудь, форма таза, жировая клетчатка вызывают у окружающих сексуальное влечение. Его можно поставить в непосредственную зависимость с половым инстинктом. Кажется, незнакомка стремится занять собою все связи остальных героинь, и прежде всего Вероники с мужскими персонажами романа, но все взаимоотношения уже заняты а новых так и не появилось. Проиллюстрируем это графически:

                                                        С -Д- Р

                                                            А              |    В   

                                                                   \     /

                                                        |     Н     |

                                                             /    \

                                                       K      |    Ж

                                                         /\     /\                                        

                                                             Л - М - П

                                                                              Н — Незнакомка (Ника?).

                                                                             Н – Ника, главная героиня романа?

В результате нереализованных попыток Незнакомка так и не вступает в действие, но в последних, найденных мной, отрывках есть предчувствие, что, может быть, она (Ника?) и станет главной героиней романа.

Глава 13. Найденный жемчуг.

Раздумья на веранде. Ошейник ньюфаундленда. Найденные жемчужины. Рассказ жены Красавчика. Разоблачение. Еще одна машина у дома.

Из ноги Коротышки не очень сильно текла кровь, рана никакой опасности для жизни не представляла. Пока я перевязывал носовым платком его колено, он разглядывал меня обезумевшими от страха глазами. Похоже, что у него было порвано сухожилие и расколота коленная чашечка. Когда его поведут в тюрьму, он порядком нахромается.

Я спустился вниз, постоял на веранде, разглядывая одну машину перед домом, а другую у холма, потом перевел взгляд на расположенные невдалеке причалы. Сказать, что здесь стреляли, мог только тот, кто в это время проходил возле дома. Но, как видно, никто и ничего не видел и не слышал.

Я вернулся в дом, посмотрел на допотопный телефонный аппарат в гостиной, но звонить не стал. Что-то беспокоило меня. Я закурил, поглядел в окно, и вдруг, какой-то голос прошептал мне на ухо:

"Наш пес...пес."

Я вышел из дома. У входа лежал бездыханный ньюфаундленд, убитый Красоткой или Коротышкой. Я долго смотрел на него, мучительно соображая. И тут меня словно озарило. Я обратил внимание на его толстый ошейник, достал перочинный ножик, который всегда со мной, и разрезал ошейник. И вот жемчужины у меня на ладони — сантиметра полтора в диаметре, идеально круглые, молочно-белые. Они сияли тем внутренним светом, какого не увидишь ни у одного другого камня. Это и были жемчужины Аппельбаумов.      

Я завернул их в носовой платок, положил в карман и поднялся в дом. В гостиной снял ручку телефона, набрал номер и вызвал врача и милицию.

Я прошел в комнату Красавчика Кеши и увидел все ту же картину: два трупа, разбросанных по разным углам комнаты, скрюченного Коротышку, с покрытым липким потом и перекошенным от боли и страха лицом, и застывшую у тела мужа женщину.

Я спустился на веранду, сел в кресло-качалку и закурил сигарету. Вскоре послышались шаги, и из дома вышла жена Красавчика Кеши, хотя вряд ли его сейчас так назовешь. Она мгновение постояла, оглядывая подножие холма, потом опустилась в одно из кресел. Ее глаза какое-то время рассматривали меня.

— Догадываюсь, вы — детектив, — высказала она, наконец, свое предположение.

— Да. Я представляю компанию, которая страховала жемчуг Аппельбаумов.

Женщина отвернулась и перевела взгляд куда-то вдаль.

— Я думала, что хоть тут он обретет покой, сказала она через минуту. — Что никто больше его не потревожит... Что этот городишко станет его последним прибежищем...

— Не следовало ему стараться прибрать к рукам эти жемчужины.

Жена Красавчика резко повернулась в мою сторону. В первый момент ее лицо ничего не выражало, но в следующий — на нем появилось выражение страха.

Я вынул из кармана носовой платок, развернул его на ладони. Они лежали рядом на тонком полотне платка. Десятка три крупных горошин. Причина стольких убийств!

— Он мог бы иметь здесь прибежище, — покачал я головой. — Мог бы! ... только ему этого было мало...

Она молча смотрела на жемчужины, закусив губу.

— Бедный Иннокентий!... вздохнула, наконец, она. — Значит, вы все же нашли их. Выходит, вы умнее многих... — В ее глазах все еще стояло удивление. — Мне его затея никогда не нравилась... Помните библейскую притчу о козле отпущения?

Я покачал головой.

— Это животное было избрано... Ну, понимаете, на этого козла переложили грехи людей и прогнали в пустыню... Наш пес тоже оказался в роли такого козла отпущения.

Жена Красавчика улыбнулась мне, но я не ответил на ее улыбку.

Тогда она, все еще продолжая улыбаться, начала рассказ.

— Понимаете, у мужа были когда-то жемчужины, настоящие, и то, что ему пришлось пережить, делало его, как ему казалось, полноправным их владельцем. Но даже если бы он нашел их снова, то все равно не имел бы на них никаких прав. Похоже, что пока он сидел в тюрьме, приметы по которым он мог бы их отыскать, изменились, и ему так и не посчастливилось найти то место, где он их закопал.

Мне показалось, что чей-то ледяной палец прохаживался вверх и вниз по моему позвоночнику. Я раскрыл рот и услышал совершенно чужой голос:

— Что-о-о?!

Жена Красавчика Кеши протянула руку и коснулась пальцем одной из жемчужин. Я все еще держал их на ладони, словно это была полочка, прибитая к стене.    

— И тогда он достал себе где-то вот эти, — кивнула она. — В Гавани. Они полые и наполнены белым воском. Я забыла, как называется этот способ. Правда, они имеют довольно привлекательный вид. Вообще-то, я никогда не видела настоящих жемчужин.

— Для какой же цели они ему были нужны? — хрипло спросил я.

– Неужели вы не понимаете? Это же был его грех. Вот он и пытался скрыть его в этом городишке... Он схоронил его в ошейнике нашего несчастного пса. И знаете... Она снова подалась ко мне, ее глаза засияли на пару секунд, но тут же потускнели, и она вполне серьезно добавила: — Иногда мне кажется, но наконец, — может, в прошлом году или раньше, — он и в самом деле поверил, будто прячет настоящие жемчужины. Это вам о чем-то говорит?

Я опустил глаза на свои жемчужины. Рука невольно зажала носовой платок.

— Послушайте, я простой человек, — нерешительно заговорил я. — Боюсь, что понять идею с козлом отпущения мне будет трудновато. Догадываюсь, что ваш муж пытался сам себя обмануть, как любой человек, многое проигравший в жизни.

Женщина снова усмехнулась. Когда она улыбалась, то выглядела почти красивой. Потом как-то непринужденно пожала плечами.

—  Естественно у вас возникает такое предположение. А вот я... Она развела руками. — Собственно, какое теперь это имеет значение? Можно мне их сберечь на память?

— Сберечь на память?

— Ну. эти вот... липовые жемчужины. Или вы...

Я поднялся и посмотрел в окно. Машина вползала на холм.

Жена Красавчика Кеши продолжала стоять с протянутой ладонью и жалобно смотрела на меня.

Я усмехнулся с неприкрытой злостью.

— Что и говорить, здорово же вы сыграли свою роль! А я, черт побери, чуть не поверил. У меня уже и мороз по коже прошел. Ну и ну! Только вы сами же и помогли мне. Вам не очень подходит слово "липовые".  И кольтом вы владеете отлично, и жалости не знаете. Да и последние слова Красавчика были довольно удивительными. "Наш пес...пес..." Он бы не переживал, если бы камешки были фальшивыми. Да и не настолько он глуп, чтобы столько времени морочить себе голову.       

И снова какое-то время на ее лице ничего нельзя было прочесть. Но длилось это недолго. В ее взгляде промелькнул ужас. Она вытянула губы и плюнула в мою сторону. Не задерживаясь ни на секунду, она рванулась к двери, скрылась в особняке и закрыла за собой дверь.

Я спрятал свои возможные двадцать пять тысяч в кармашек жилета. Собственно двенадцать с половиной тысяч мне и столько же Веронике. Представляю себе ее глаза, когда я принесу и выложу их перед нею. И тут плохое предчувствие охватило меня. "Что с Вероникой, что с Верой?" — подумал я. Наверняка у этой парочки, Цыганки и Коротышки, были сообщники.

Я вышел из дома и увидел отошедшую от машины и идущую ко мне Незнакомку в легком бежевом костюме.

Развязка наступила. Напряжение упало. Все тревоги и страхи позади. Жемчуг в руках у героя.  Читатель может согнуть плечи и опустить подбородок. Ему необходимо расслабиться.

Но что будет с Вероникой? И кто — Незнакомка? 

Я пошел ей навстречу.

— Это Ника, это судьба, — подумал я.

Дневник автора.

Попытка воссоздания романа. Смерть героев.

Итак, роман заканчивается смертью почти всех главных героев. Ощущение неизбежности драматического исхода присутствует на протяжении всего романа. Удалось подробно восстановить обстоятельства гибели Художника Боба, Длинноносого, Красавчика Кеши. Много дополнительных подробностей смерти Цыганки Розы не вошло в основной корпус романа. Процитируем в качестве примера.

Комната была слишком мала даже для маленькой Розы: колени ее прогнулись, а голова откинута, казалось она занимала все пространство. Белое платье было помято, а револьвер валялся в стороне. Как будто это могло теперь иметь какое-нибудь значение. На затылке у нее проступил синяк с запекшейся в темных волосах кровью.

Мы никогда не узнаем, что послужило причиной смерти таких эпизодических персонажей, как Дуся и Дася. В тех немногих сохранившихся страницах романа, где они появляются, есть лишь намеки на возможность трагического конца. И все-таки они погибают. Откроем последние страницы.

Свет лампы под потолком отражался на тупоносом черном башмаке, из-под которого виднелся белый хлопчатобумажный носок. Остальная часть ноги была скрыта за углом большого сейфа. Дуся лежал на спине. Дверь сейфа была раскрыта, и в замке висела связка ключей. Металлический ящичек выдвинут. Он был пуст.

В комнате находился камин, по обеим сторонам и напротив которого стояли книжные шкафы. По углам комнаты стояли два диванчика, кроме того, здесь было одно золотое кресло, одно розовое и одно коричнево-золотое жаккардовое со скамеечкой для ног. На этой скамеечке стояли ноги в зеленых сафьяновых шлепанцах. Мой медленный внимательный взгляд поднялся по голым лодыжкам и выше. Темно-зеленый шелковый халат, подвязанный поясом с кистями, распахнутый на груди так, что видна монограмма на кармане пижамы. Из кармашка аккуратно высовывается белоснежный накрахмаленный платочек. Желтое лицо Даси с остекленевшими глазами повернуто в сторону и скалится.

Как будто огненный смерч пронесся по страницам романа. Страдание, гибель, распад и разложение. Автор романа остается наедине со своей героиней:

  А — В

Но и она погибает. Предчувствие смерти усиливается от страницы к странице, особенно в конце романа. Проследим нарастание этого предчувствия:

Внезапно Вероника почувствовала, что она не одна на пустынной улице. Это случилось в тот момент, когда она миновала недавно построенный шестиэтажный дом на четвертой линии. Нет никаких звуков и движений, кроме своих собственных, она не заметила, тольёко инстинкт подсказывал ей — кто-то нарушил ее одиночество. Когда она остановилась и оглянулась назад, то увидела все ту же пустынную улицу и мрачные, но незнакомые дома. Тишину нарушал лишь шелест деревьев на бульваре.

Для беспокойства не было причин, и Вероника продолжала свой путь. Через двадцать метров, однако, краем глаза ей удалось заметить какое-то движение: в нескольких метрах от нее быстрая тень переместилась от одной подворотни до другой и скрылась из вида.

Вероника осторожно подошла к подворотне, где и скрылась тень.

— Кто здесь? — спросила Вероника, но ответа не последовало.

Страха пока не было, только беспокойство. Скорее всего ей что-то померещилось, или пробежала бездомная собака.

Сумрак надвигался на город с востока, виной тому был туман, состоявший словно не из водяных капель, а из пурпурно-дымчатого света. Ночная свежесть уже давала о себе знать. Уличные фонари освещали дорогу. Вероника решила убыстрить шаги и дойти поскорей до дома.

Но смерть все-таки настигает Веронику. Ее преследуют неизвестные нам искатели жемчуга, сообщники Цыганки и Коротышки. И, наконец, один из них убивает ее.

Мертвым, леденящим душу взглядом на нее смотрели холодные глаза убийцы, жестокие и беспощадные.

Вероника бросилась к двери, но он легко догнал ее и швырнул на кровать. Вероника приподнялась на смятых простынях и открыла рот, чтобы позвать на помощь. Убийца подскочил к ней тремя большими прыжками. Удар ребром ладони по сонной артерии не позволил крику вырваться наружу. Левой рукой он схватил ее за волосы и подтащил к краю кровати. В правой был нож. Перед глазами Вероники мелькнул узор ковра на полу, и страшный удар обрушился сзади на ее шею...

Заключительным аккордом в романе прозвучала последняя встреча автора (в лице главного героя — Александра) с героиней. Он застает ее уже мертвой.

Перерезанное от уха до уха горло и изумленное выражение лица Вероники. Пол вдруг выскользнул у меня из-под ног, и я едва удержался, чтобы не стукнуться носом о грязный линолеум. Попробовал подняться, но сил хватило только на то, чтобы опереться рукой о пол и приподнять голову. Руки стали ватными, все тело онемело и перестало мне повиноваться.          

Вероника (Вера) погибает, но, может быть, она возрождается в Нике?