Аркадий Бартов

криминальный клип-роман

ВЕРОНИКА

(история украденного ожерелья)

Глава 10. Голубой дом на холме.

Закусочная. Разговор о Красавчике Кеше. Голубой дом на холме. Хозяйка дома. Ньюфаундленд.   

Через час быстрой езды (правда, трижды приходилось останавливаться, чтобы доливать в радиатор воду) я добрался до Сестрорецка — маленького провинциального городка на берегу моря, где летом полно народа, много домов отдыха и даже есть санаторий, и где легко затеряться похитившему несколько жемчужин размером с клубень созревающей картошки. Конечно при условии, что у него нет врагов.

Я остановил машину у дома, над дверью которого была вывеска: "Завтраки, обеды и ужины". Небольшого роста мужчина с кроличьей мордочкой в веснушках замахнулся граблями на двух несушек, вертящихся под ногами. Двигатель чихнул в последний раз, и этот звук заставил мужчину обернуться.

Я вышел из машины, прошел через калитку в воротах и кивнул на вывеску:

— Завтрак готов?

Человечек еще раз замахнулся на кур граблями, вытер руки о штаны и искоса посмотрел меня.

— Этим занимается жена, — сообщил он тоненьким и злым голоском. — Есть яичница с ветчиной, могу также предложить бутерброды с куриным филе  — вот и все.

— И то и другое мне подходит, — согласился я.

Мы вошли в  коттедж. Три стола накрыты цветастыми клеенками, несколько литографий на стенах. На камине макет корабля с полной оснасткой. Я сел. Хозяин вышел через двустворчатые двери, и тут же из кухни послышал ит ось шипение масла на сковороде. Человечек вернулся через пару минут, поставил на стол тарелки с бутербродами.

— А как в отношении водки? Считаете, что рано? — поинтересовался он.

Я ответил, что в самый раз. Человечек снова вышел и вскоре вернулся со стаканами и бутылкой прозрачной жидкости. Усевшись со мной за стол, он наполнил стаканы. Густой баритон на кухне под шипение сковороды затянул "Эй, ухнем!"

Мы чокнулись, выпили и подождали, пока в желудке у нас не разлилось приятное тепло.

— Из Петербурга? — спросил человечек.

Я ответил утвердительно.

— К нам сейчас мало народа приезжает. Дорого, — сказал он, — вот раньше...

Я понимающе кивнул, дымя сигаретой. Человечек предложил, еще по стаканчику. Я сказал, что для начала хватит. Из кухни снова послышался баритон, продолжавший петь свою "Дубинушку". Сковорода скворчала.

— Похоже, спиртное вас мало интересует, — вздохнул человечек.

— Вы угадали, меня интересуют собаки, ньюфаундленды, вернее один размером с хорошего теленка.

— А-а, — нахмурился он.

Я налил ему и себе еще по стаканчику.

— За бутылку плачу я и еще парочку прихвачу с собой.

Он заулыбался. Крепкая и упитанная женщина с усами на верхней губе ударом ноги открыла двери и крикнула:

— Забери яичницу с ветчиной!

Хозяин бросился на кухню и принес мне завтрак. Я начал есть. Он внимательно следил за мной. Вдруг ударил себя под столом по худому бедру, рассмеялся и сказал:

— Вас интересуют ньюфаундленды? Я знаю одного. Хозяина зовут Иннокентием. У него лицо в шрамах и огромный ньюфаундленд. Ну, конечно, вам нужно навестить Иннокентия! Плохо, что мы с ним не близко знакомы. Он ведет себя как-то не по-соседски.

Человечек повернулся на стуле и показал в окно на ближайший холм, на вершине которого в лучах солнца сиял маленький домик, выкрашенный в голубой цвет.

— Вот там он и живет, черт возьми, с женой и псом. Иннокентий, вот кто вам нужен!

Теперь этот человечек меня больше не интересовал. Я проглотил завтрак, расплатился за него и еще за две бутылки водки по двадцать тысяч за штуку и поспешил к своему автомобилю.

Правда, спешить, похоже, не было необходимости. Коротышка придет в себя и, конечно, освободит девицу. Но ведь они ничего не знают о Сестрорецке. Длинноносый при них даже не упоминал об этом городишке. Те двое ничего о нем не знали, если прибыли ко мне домой, иначе сразу поспешили бы сюда. Ну, а если бы подслушивали у дверей моей квартиры, то знали бы, что нахожусь я там не один. Они бы тогда вели себя не так, врываясь в квартиру.

Времени я имел достаточно. Поэтому я вначале объехал вокруг голубого домика, посмотрев не следит ли кто-нибудь за ним. Вроде, никого не было.

Что ж пора было нанести визит в  этот домик.

Он стоял отдельно в четырех кварталах от ближайшего жилого дома. Перед домиком — цветы, подстриженный зеленый газон, садик, украшенный декоративными камнями. Женщина в рабочем халате опрыскивала кусты от вредителей. Из дома выскочил огромный ньюфаундленд и залаял. Женщина стала его успокаивать.

Я подождал, пока он перестал лаять, и вышел из машины.

— Какой замечательный пес, — сказал я. Я давно ищу такого. А с хозяином можно поговорить?

Женщина имела приятное лицо, спокойный и твердый взгляд.

— Вы хотите его увидеть? — спросила она.

Слушая ее, трудно было поверить, что это жена человека, ограбившего Аппельбаумов.

Я отрекомендовался и сказал, что у меня есть ньюфаундленд-сучка, и я давно ищу для случки такого великолепного пса. Я хотел бы об этом поговорить с его хозяином.

Женщина оставила опрыскиватель и вошла в дом. Было тихо, только на песчаную отмель накатывали волны, их шум напоминал отдаленную музыку. Северное солнце казалось блеклым, его лучи почти не согревали.

Вообще-то описаний природы немного в тексте романа. Чтобы почувствовать всю красоту пейзажей на страницах повествования, читать их лучше, распрямляя плечи и держа подбородок чуть приподнятым.

Женщина вышла, оставив двери открытыми.

— Он наверху, поднимитесь по лестнице, — сказала она.

Я прошел мимо нескольких кресел-качалок и вошел в дом человека, который украл когда-то жемчужное ожерелье у Аппельбаума.

Дневник автора.

Попытка воссоздания романа. Миф о героях романа в контексте культуры нашего времени.

Наш роман — это очередной миф, но можно ли всерьез говорить о мифе применительно к тому, кто является героем нашего времени. Мифология не случайно является законной принадлежностью "традиционных" культур, ориентированных на воспроизведение канонического порядка вещей. Вновь и вновь актуализируясь в ритуалах, мифы служили этим культурам как мощный инструмент поддержания миропорядка.

Иное дело — культуры нашего времени, в которых традиции разрушены или поколеблены, космос осмыслен заново и сам взгляд на то, каким должен быть природный или социальный порядок, еще только вырабатывается или постоянно обновляется Такие культуры не могут опереться на существующую от века мифологию — а между тем, нуждаются в ней для собственного обустройства, для закрепления своих новых норм. Эта потребность чрезвычайно настоятельна, и удовлетворить ее могут лишь новые мифы. Для их рождения и закрепления нужна обстоятельная точность в описании мелочей. Посмотрим, какими средствами это достигается в романе. Откроем страницу с описанием бутербродов, которые подают герою романа в закусочной в Сестрорецке. Бутерброды с куриным филе приготавливаются из "кусочков хлеба, филе отварной курицы, сливочного масла, соли, майонеза (1 чайная ложка на бутерброд)".

Вот подробный рецепт их приготовления:

Хлеб намазать тонким слоем масла, поверх масла положить ровным слоем рубленое филе отварной курицы, посолить, залить майонезом. Бутерброды запечь в духовке до образования румяной корочки, подать горячими к спиртным напиткам, к чаю, кофе.

Важна также точность в описании внешности героев. В частности читатель обратил внимание, что большинство героев часто держат плечи выпрямленными а подбородки немного приподнятыми, что помогает разглаживать морщины на их лицах и шеях.

Глава 11. Опять конкуренты (продолжение).

Красавчик Кеша. Разговор об ожерелье. Честное предложение. Опять конкуренты.

В комнате у окна возле голого деревянного стола стоял высокий худощавый мужчина. Он посмотрел на меня из-под широких густых бровей. Его глаза глубоко запали и были небесно-голубого цвета. Они казались особенно яркими на смуглом испещренном шрамами лице. 

— Интересуетесь моим песиком? — спросил он. В голосе слышался тихий, осторожный акцент тюремной камеры.

Я покачал головой.

— Не очень. Это только повод. Я приехал издалека, чтобы встретиться с тобой, Красавчик Кеша.

Он облизал губы, не спуская с меня глаз. А когда заговорил, то голос его был все так же мягок и спокоен.

— Меня зовут Иннокентием, приятель.

Я выпустил кольцо дыма и проткнул его пальцем.

— А для моего дела ты мне нужен в качестве Красавчика Кеши.

Он наклонился вперед, опустил руки между колен и стиснул пальцы. Широкие узловатые кисти, которые когда-то знали тяжелую работу. Голова едва приподнялась вверх, глаза холодно смотрели из-под густых бровей. Но голос продолжал оставаться мягким и спокойным.

— Давно ко мне не наведывались легавые. По крайней мере, с разговорами. Чего приперся?

— А ты угадай, — улыбнулся я.

Его голос стал еще более мягким.

Послушай, легавый, я тут живу тихо, спокойно с женой и собакой. Меня больше никто не тревожит. Я никому ничего не должен. Я за все рассчитался. У моей жены достаточно денег для нас обоих. Все, чего я хочу, это чтобы меня никто не тревожил, я хочу покоя и ничего больше.

Он на несколько секунд замолчал, качая головой, а потом добавил:

— Меня больше не обдуришь. Хватит!

Я промолчал. Только едва заметно усмехнулся.

— Теперь до меня никому нет дела! — продолжал он далее. — Я получил амнистию. Я хочу одного: чтобы меня оставили в покое.

— Этого ты не дождешься, пока не отдашь оставшееся, — покачал я головой.

— Послушай, — все с тем же спокойствием в голосе продолжал он, — похоже, что ты новенький в этом деле. Тебе все это кажется интересным. Ты хочешь сделать себе имя. Но на мне все это висит уже на протяжении нескольких лет, ко мне приходило много народу, среди них  были очень умные парни. И они поняли, что у меня ничего нет, кроме того, что принадлежит лично мне. Да никогда и не было. Все досталось кому-то другому.

— Кому-то другому, — кивнул я. — Это мы уже слышали.

— Послушай, — все тем же ровным голосом, без тени раздражения, продолжал Красавчик Кеша, — я свое отсидел. Я знаю все ходы и выходы. Знаю, что так просто вы не отвяжетесь. Во всяком случае до тех пор, пока жив человек. Знаю, что время от времени ко мне будут подсылать разных сволочей, чтобы снова и снова ворошить старое. Ну и черт с вами. Я не обижаюсь. Ну а теперь, что мне предпринять, чтобы выпроводить тебя отсюда?

Я покачал головой и посмотрел в окно, где у крыльца в вечерней прохладе дремал огромный пес. Тихий голос Красавчика Кеши навевал дремоту. Тишина комнаты вызывала в голове образы давно минувших дней. Мне представилась ночь, квартира Аппельбаумов, кража, огромные перламутровые жемчужины и человек, которому на протяжении семи лет удалось сохранить тайну. Почти удалось.

— Ты сделал одну ошибку, неторопливо начал я. — Помнишь человека, которого звали Художник Боб?

Он поднял голову. Я видел, что он старается что-то вспомнить. Но это имя, похоже, ему ни о чем не говорило.

— Ты знал того парня с Васиного острова, — продолжал я. — Художника, который сидел за подделку денежных купюр?

— Да, — кивнул он. — Припоминаю.

— Ты рассказал ему, что жемчуг все еще у тебя.

Но Красавчик Кеша, как видно, все еще не верил мне.

— Вероятно, я пошутил с ним, — как-то очень уж опустошенно промямлил он.

— Возможно, но слушай дальше. Парень так не думал. Не так давно он побывал в этих краях со своим длинноносым приятелем. Они тебя где-то видели и Художник Боб тебя опознал. Только вся беда в том, что парень и дня не мог прожить без водки и после принятия очередной дозы имел привычку разговаривать во сне. Вот одна девица и услышала его болтовню во сне о камешках... И еще одна, а с ней и некий коротышка. Художнику поджарили пятки, и он теперь уже на том свете.

Красавчик Кеша вытаращил на меня глаза. Шрамы на его лице стали еще глубже.

Я помахал сигаретой и продолжал:

— Я не знаю, что он выболтал во время пытки, но Коротышка с девицей добрались уже до приятеля Боба — Длинноносого, которому Боб рассказал о жемчуге, и он тоже уже на том свете. Они его пристрелили. Мне неизвестно, знают ли они что-то конкретное о тебе. Но я уверен, что, в конце концов, они обо всем дознаются. Они или кто-то другой с такой же, как у них моралью. Ты можешь мотать нервы милиции, если она не в состоянии разыскать самостоятельно камешки, можешь мотать нервы страховой компании, но что толку, ты не решишься продать жемчуг.

Ни один мускул не дрогнул на лице Красавчика Кеши. Не шевельнулись узловатые пальцы, переплетенные между собой и опущенные ниже колен. Только его мертвые небесно-голубые глаза продолжали неотрывно смотреть на меня.

— Только у жуликов тебе нервы не вымотать, — вздохнул я. — Эти от тебя не отвяжутся. Всегда найдется два-три человека, имеющих и время и деньги, и злость, чтобы давить на тебя снова и снова. Уж они-то найдут способ выжать из тебя любое признание. Могут выкрасть твою жену или тебя переправить в свое логово, и там "поговорить" с тобой, как следует. Тебе придется пройти через такое, что и самому лютому врагу не пожелаешь... А у меня вполне честное предложение.

— Из чьей ты банды? — неожиданно спросил Красавчик Кеша. — Сначала мне показалось, что от тебя смердит легавым, а теперь уж не знаю, что и думать.

— Страховая компания, — подсказал я. — Поясню суть дела. Вся награда составляет двадцать пять тысяч. Пять тысяч — женщине, которая дала мне информацию. Она все честно рассказала и вполне заслужила свою долю. Десять  — мне. Я сделал всю работу, и нет такого револьвера, под который я не подставлял бы свою голову. Десять — тебе. Через меня. Если действовать в открытую, то ты и рубля не получишь. Ну, как тебе нравится мое предложение?

— На первый взгляд не так уж и плохо, — мягко проговорил он. — Кроме одной детали. Нет у меня никакого жемчуга, легавый.

Я нахмурился. Больше я ничего не мог ему предложить. Других козырей у меня не было. Я оттолкнулся от стены, кинул на деревянный пол окурок и растер его. Осталось только повернуться и уйти.

Красавчик Кеша встал и поднял руку.

— Подожди минутку, — хмуро проговорил он, — я докажу тебе, что говорю правду.

Он вышел, а я, покусывая губы, перевел глаза на окно. Где-то вдали послышался шум мотора. Я услышал, что дверь отворилась и снова захлопнулась — очевидно в соседней комнате.

Через пару минут вернулся Красавчик Кеша. Его худощавая рука стискивала кольт 45-го калибра. Направив револьвер на меня, он сказал:

Вот в нем у меня спрятаны жемчужины. Правда, свинцовые. Учти, на расстоянии пятидесяти метров я смогу отбить мухе лапу. Ты не легавый. А теперь беги... Расскажи своим дружкам, — они же там ждут тебя не дождутся, — что я, намерен выбивать им из револьвера по зубу в будний день недели, а в воскресенье — по два!

Я не шевельнулся. В мертвых глазах Красавчика Кеши стояло безумие.

— Прибереги этот сироп для театра, — сказал я. — если хочешь, то могу сообщить, что я частный детектив. Ты сидел в тюрьме, и эта игрушка, которую ты сжимаешь в руке, для тебя является уже правонарушением. Положи ее и поговорим спокойно.

Машина, которую я услышал несколько минут назад, похоже, остановилась возле коттеджа. Завизжали тормоза. Внизу на дорожке, а потом и на лестнице послышались шаги. Лай собаки, разные голоса и выкрики.

Красавчик Кеша отступил в глубину комнаты. Он оскалился улыбкой загнанного беглеца.

— Похоже, твои дружки тебя не дождались, неторопливо проговорил он. — А ну, доставай револьвер и бросай на пол, пока еще жив...

Я не пошевелился. Я сидел и разглядывал его косой шрам. Я догадывался: стоит мне только шевельнуться, — хотя бы только для того, чтобы выполнить его приказ, — он выстрелит.

Шаги слышались на верхних ступенях лестницы. Шаги осторожные. Так ходят люди, приготовившиеся к схватке.

В комнату вошли трое.    

Опять появились конкуренты. Будет ли найдено ожерелье? Чтобы не пропустить развязки, советую при чтении держать плечи распрямленными и подбородок слегка поднятым. Это поможет лучше понять концовку повествования.   

Дневник автора.

Попытка воссоздания романа. Рецепт столичной водки.

На страницах романа Вероника, Александр и другие герои романа часто пьют крепкие напитки. Одно их перечисление занимает много страниц. Они таят в себе гамму вкусовых ощущений и доставляют человеку ни с чем не сравнимое удовольствие. Человек по своей натуре всегда тянется к чему-то новому, еще не изведанному, не повседневному, оригинальному. В качестве примера опишем "столичную" водку, которую Александр заедал в одной из закусочных Сестрорецка бутербродами с куриным филе.

Столичная водка — это смесь этилового винного спирта и умягченной воды, т. е. воды, почти полностью лишенной солей кальция и магния. В 100 л. 40% водки содержится 40 л. спирта в пересчете на 100 % спирт. В 100 л. 50% водки содержится 50 л. спирта.

В столичной водке, кроме того, содержится 0,2 % сахара и очень незначительное количество уксуснокислого натрия. Эти малые добавки на вкус не воспринимаются, но они смягчают водку и делают ее более приятной. Качество водки зависит прежде всего от степени очистки спирта. В спирте двойной ректификации, из которого делают столичную, содержится примесей менее 0,001%.

Фактическая крепость водки может отклоняться от номинальной, — той, что обозначена на этикетке, но не более чем на 0,2%.   

Пить водку лучше, высоко держа подбородок и распрямив плечи.